«Рядовые» — жирная красная единица

Александрийский театр под руководством Юрия Дзбановского представил новый спектакль, над которым трудился последние двенадцать месяцев. Это «Рядовые» по пьесе Алексея Дударева. При полном аншлаге премьера состоялась в ДК «Светлопольский» 27 марта.

Премьера спектакля «Рядовые» (реж. Ю. Дзбановский)

Алексей Дударев хоть и является известным в Белоруссии драматургом, лауреатом Государственной премии (за пьесу «Рядовые», 1985), у нас его знают немногие. Поэтому несколько слов о самом сюжете.

На сцене — пятеро рядовых солдат. События происходят в небольшом немецком городке незадолго до окончания войны. По ходу действия в каждом из бойцов обнаруживается какая-то история, вырисовывается портрет. Эти портреты неоднозначны. В спектакле нет ярко выраженных положительных и отрицательных героев. У каждого свой мир, свои «тараканы» в голове, они простые люди, попавшие в нечеловеческие условия войны.

Дугин (Дмитрий Клюев) пережил тяжелое ранение и стал импотентом. Он не придумал ничего лучшего, как попросить друзей написать молодой супруге «похоронку» на себя самого. Мол, найдет себе другого и будет счастлива. «И детей еще кучу нарожаете», — в гневе кричит он жене (Светлана Мозговая), которая не поверив похоронке разыскала Дугина на фронте.

Верующий в Бога боец Соляник (Валентин Виниченко) слепо следует заповеди «не убий». Он не понимает, почему на него орут, когда после боя его автомат пахнет маслом. Не понимает, что не стреляя по врагу, он тем самым предает своих друзей. И зритель выходит из зала оглушенный простотой этих измышлизмов и невозможностью вразумительно их оценить. А, впрочем, здесь и нет однозначного ответа.

Звероватый Буштец (Виталий Хруль) попал на фронт прямо из-за свадебного стола и тут узнал, что фашисты надругались над его Люськой (Оксана Радомская). Кажется, все чувства, кроме ненависти и мести выжжены в его сердце. И когда он снова встречает ее, беременную не его ребенком, у него нет сил даже обнять, хотя умом понимает, что она ни в чем не виновата.

Солдатик Одуванчик (Роман Стец) — вчерашний старшеклассник, совсем ребенок. Его время любить, а приходится воевать. Ему хочется медалей и почета, а старшие товарищи всячески прикрывают в бою, лишая возможности совершить подвиг.

Партизан Дервоед (Александр Богуцкий), на глазах которого немцы сожгли жену и младенца-сына никак не может разобраться, правильно ли поступил, схоронившись в засаде и не вступившись за родных. Ведь мог же вступиться, мог, но тогда немцы усекли бы всю партизанскую группу. «И я лежал и ел землю, и волосы стали холодными и седыми, пока кричал на суку горящей яблони висящий Василек», — сокрушается Дервоед.

В спектакле абсолютно отсутствует идеология, нет политики, лозунгов и призывов. Также нет сцен боев, стычек, каких-то военных операций. Только жизнь. С ее эмоциями, радостями, горем, любовью, водкой и сгущенкой.

Что сказать об игре актеров? Богуцкий и Клюев — выше всяких похвал. Хорошо сыграл Соляника Валентин Виниченко, Веру — Светлана Мозговая, Сумасшедшую Женщину — Татьяна Бессмольная. Провальных актеров не было вообще, и это, наверное, главный плюс.

Мрачные декорации художника Владимира Коляды неоднозначны, как и характер героев. Рисунок распятого Христа на сцене мог объяснить только искушенный зритель, читавший пьесу и знающий, что действие происходит в Католическом соборе. Для остальных распятие осталось загадкой.

С аккуратностью и пристальным вниманием театр отнесся к костюмам и атрибутам. Представляю, скольких трудов стоило разыскать потрепанные гимнастерки, мятые фляги и скроенные по военному образцу телогрейки. Клюев ради спектакля даже отпустил усы.

Лидер-песня «Господа рядовые» в исполнении Жанны Бичевской мне показалась затянутой и не соответствующей духу спектакля. Возможно, стоило остановиться на куплете любой песни тех времен. Неоправданной была и начальная хроника. Она вызвала ассоциацию с мероприятием в духе пед- или медучилища.

Отдельно скажу о некоторых быдло-зрителях. Очень приятно, что мы перестали есть на концертах семечки. Давайте еще научимся выключать звук в мобильных телефонах, а если это сложно — отключать на время спектакля их вовсе. Потому что: «Я в театре, ну да, в театре. А ты угадай, где у нас театр. Ну, где?» — не дали мне дослушать конец спектакля. Зато дали дослушать его кому-то: «Не отключайтесь, слушайте, да-да, это на сцене, слышно вам?» Эх, Соляник-Соляник, как там твой Бог говорил, нельзя людей убивать?

Окончательное впечатление — отлично. Двухчасовой спектакль пролетел незаметно, на одном дыхании. Зал рукоплескал стоя и долго, и нет ничего выше такой зрительской оценки.

Ну, а жирная красная единица в заголовке — это жирная красная единица в табеле проката нового спектакля. Пусть такими же яркими и выразительными будут и второй, и третий, и сто третий показы «Рядовых». Куда занести ручку с красной жирной пастой?