О, какие «плюсы»! Елена Шворак о работе на «1+1»

В сентябре этого года исполнилось 5 лет, как в Кировоградской области существует корпункт телеканала «1+1». Про особенности его работы рассказала бессменный кировоградский журналист «плюсов» Елена Шворак.

Елена Шворак: «Основная наша работа — это сюжеты для новостей»

— Елена, в Киеве от вашего пункта ждут только новостей или еще что-то?

— Мы вообще-то работаем на два канала — «1+1» и «2+2», это один холдинг. Сюда еще входят «ТЕТ» и «ПлюсПлюс». Основная наша работа — это сюжеты для новостей. Но если этим каналам нужна какая-то досъемка из Кировоградской области для других проектов — мы не отказываем, едем и доснимаем. Даже «Гипноз-шоу», если герой из Кировограда, то мы человека снимаем.

— Производить передачи не требуют?

— Нет-нет, передачи — нет. Мы корреспондентский пункт «Телевизионной службы новостей» (делает ударение на слове «новостей»), и точка. В нашем распоряжении есть необходимое оборудование, есть небольшая арендованная комнатка, около 15 квадратных метров. Мы туда возвращаемся после съемок, просматриваем видео, я пишу текст. Потом этот текст отправляется на вычитку в Киев, где его просматривают редакторы на качество языка, а также проставляют в некоторых словах ударения. Обычно, это быстрый процесс. Когда текст возвращается, мы на компьютере монтируем новость и через интернет отправляем в Киев. Таким образом, даем уже готовый сюжет кроме титров.

— Какой штат корпункта и режим работы?

— Штат — это два человека: я и оператор Роман Крунич. И мы замечательно справляемся.  А режим работы — круглосуточный.

— Я вижу, ты и за рулем…

— Да, машина моя, а заправляет «1+1». Еще мне платят как водителю, а также за амортизацию. Пусть это чисто символически, мелочь, но приятно.

Всю ночь сидели в поле, включались в эфир

— Как проходит день, неделя?

— Обычно мы приходим на работу на девять часов и работаем до шести. Но, понятно, что если в Александрии упал вертолет, то мы трое суток были в поле. Тут уже режима никто не придерживается. Мы тогда выехали вечером где-то в полседьмого. В Александрии сразу же заехали к коллегам из телеканала «Контакт-ЛТД», и оттуда вышли первый раз в эфир, рассказали о событии и показали первые кадры. А затем поехали на место происшествия и всю ночь сидели в поле, включались в эфир. Иногда такие сюжеты попадаются, что и не придумаешь. Сидим в субботу дома, никого не трогаем, вдруг звонят из Киева: а вы знаете, что у вас в 49-й колонии заключенные пытались на вертолете сбежать? Первая реакция: да ну что вы меня разыгрываете…

— Кто определяет, что снимать, что интересно, а что — нет?

— Ну, знаешь, с таким опытом работы, как у меня, я уже приблизительно сама знаю, что интересно. Фильтрую темы.

«Штат — это два человека: я и оператор Роман Крунич. И мы замечательно справляемся»

— О чем были последние сюжеты?

— Последний сюжет мы делали о затоплении двух сел в Новомиргородском районе — Рубаного Моста и Коробчино. Вышла из берегов речка Большая Высь, залило там людей хорошо — подвалы, колодцы, выгребные ямы, ужас. А потом снимали роженицу из Новгородки, рожавшую девятого ребенка и потерявшую много крови. Ей люди кровь сдавали, милиция сдавала. А чуть раньше были в Ульяновском районе, снимали девочку Катюшу, которую нашли на автобане Киев-Одесса, где ее по недоразумению потеряли родственники.

— Существует ли план?

— Плана по количеству нет, но обычно стремимся делать 20 сюжетов в месяц. Мы сами в количестве заинтересованы, потому что получаем кроме зарплаты гонорары.

Такого, чтобы сказали: это не снимайте — нет

— Как часто готовый сюжет могут «завернуть», не показать?

— Ну, у нас такое редко бывает. Будем откровенны, бывают же слабые сюжеты…

— Не было бы слабых, не было бы на их фоне сильных.

— Да-да. Ты же понимаешь, у нас область небольшая — даже миллиона нет. И как нам тягаться с городами-миллионщиками, что у них происходит. Мы ехали как-то с нашим корреспондентом из Донецка, и она непрерывно принимает звонки: взорвался склад ядохимикатов, погибло два человека, — а, ерунда, — машет рукой. У них совсем другие масштабы. Это у нас один человек что-то нюхнул, не так после этого чихнул — и уже сюжет.

— Что запрещают снимать?

— Цензуры нет, это однозначно. Такого, чтобы сказали: это не снимайте — нет. У нас априори есть установка: мы не снимаем политических сюжетов, не снимаем заказных сюжетов, и не снимаем хозяйственные споры между двумя людьми, когда, например, два соседа за межу судятся. Кстати, деньги предлагают, такое бывает. Но мы отказываемся, потому что нам достойно платят работодатели и нет желания по глупости вляпаться в грязь. Может, мы неправильные журналисты, но мы на такое не соглашаемся.

— Корпункту пять лет. Если говорить об отношении властей к вам, как вас приняли сразу и как воспринимают сейчас?

— Я тебе хочу сказать, что нас не трогают. Хотя бурчат постоянно, что мы очерняем чистый, светлый лик Кировоградщины, показывая всякую гадость, и не показывая ничего хорошего. А отношение властей, по-моему, одинаково — что раньше, что сейчас. Понятно, что они не любят, когда о них говорят плохо. Понятно, что любое произошедшее в области ЧП и мы туда едем — для них это тоже ЧП. Потому что оно произошло себе тихо, и могло так же тихо умереть. А если мы снимем, то приедут и остальные телеканалы. Так что, смотрят искоса, а в глаза улыбаются.

— С какими структурами работать сложнее всего?

— Наверное, это санстанция. Просто катастрофа какая-то. Нужно через Киев договариваться, а иначе не подступишься. Вот самый простой пример — горела александрийская свалка. Приехали мы в Александрийскую санстанцию. Все замеры у них есть, все результаты есть, всю необходимую работу проводили, но вместо того, чтобы выступить и рассказать, они начали: вот, мы не можем, обращайтесь в Кировоград. Приезжаем в Кировоград, а там то же самое: ой, а мы не можем, обратитесь в Киев. И, в конечном итоге, в работе получилась яма. Ведь, что такое телевидение? Телевидение — это надо снимать сюжет день в день. Поэтому ждать синхрон неделю, пока они его напишут, согласуют и вылижут — это тяжело. Газетчикам немного проще. Они могут получить информацию анонимно, например, от знакомых, и написать. А специфика телевидения такова, что нужно хотя бы со спины чтобы человек говорил.

«В селах люди более открытые и разговорчивые»

— Как вообще люди относятся к предложению попасть на телеэкран?

— Вообще-то сейчас люди очень перепуганные. С одной стороны, ничего не изменилось в отношении к нам, но очень четко прослеживается, что желания попасть в сюжет сейчас меньше. Но это больше в городах, а в селах — никто ничего не боится (смеется). Там разве что: «Ой, не знімайте, я тільки з городу». И при этом, без остановки и переодеваний, рассказывают все до последней мелочи, всю подноготную, от начала до конца. А вообще, я профессии очень благодарна. Знаешь, за что? Благодаря работе мы повстречали огромное количество хороших бесценных людей. С некоторыми из них завязалась дружба, ездим в гости. Вот за это работе спасибо.

Написано для сайта Правдоруб и газеты «Взаимопомощь».