Бессильной милиции нечего сказать

Мороз александрийской городской милиции крепчает. Извините меня, товарищи честные милиционеры, но когда ваш начальник самодур, лжец и очковтиратель, я буду говорить об этом прямо. К нормальным и честным правоохранителям пост не относится.

Начальник Александрийского ГОВД Сергей Дьяченко

Вчера стало известно, что в городе продолжается обворовывание торговых объектов. В частности, по моей информации, в январе на улице Красного казачества обокрали сразу три торговых точки: парикмахерские «Неонила», «Локон» и магазин «Аврора». Любой разумный человек понимает, что в таких условиях лучший способ обезопасить себя — это знать, что реально происходит в городе. Информирован — значит, вооружен. Когда человек в курсе, что творятся безобразия, он начинает задумываться о ночной охране, укреплении дверей, установке дополнительной сигнализации. Но… только не в нашем случае.

Городская милиция продолжает скрывать такие преступления — пресс-служба заняла позицию «журналистского бойкота», а новый начальник — Сергей Дьяченко — хоть трубку и поднимает, но наотрез отказывается от любых комментариев. Мало того, позволяет себе хамское отношение, типа «зачем вы звоните». Да, в принципе, только затем, чтобы получить информацию. Приглашать вас на свидание у меня желания нет. Скажите, это ли не самодурство, обрывать человека, даже не узнав причину звонка?

Последние происшествия — это не первый случай, когда руководитель ГОВД отказывается от комментариев, не желая выносить на обозрение громкие дела. Он наотрез отказался комментировать выбитые окна в подразделении участковых инспекторов милиции, не захотел дать информацию о развешенных в городе флагах так называемой Новороссии, не счел нужным ответить на простой вопрос, как в Александрии прошли новогодние праздники. И поверьте, это лишь верхушка айсберга. На самом деле происшествий, по которым хотелось получить комментарий было гораздо больше, но звонить самодуру, чтобы нарываться на очередное «плохое настроение» просто не хочется.

Громкие происшествия замалчиваются, им не дают огласки. Как я понимаю, новый начальник занят только собственным имиджем, что выражается в зарабатывании положительных баллов — о плохом лучше молчать, чтобы не сложилось мнение, что плохо работаем. А то, что своевременная информация может стать хорошей профилактикой, помочь в раскрытии преступлений — плевать.

На фоне этого весело смотрятся бравурные пресс-релизы, направленные Александрийским горотделом на сайт областного УВД. Понятное дело, что предоставляемые в область новости — только раскрытые дела. Но какие? Позвольте спросить, какие?

«В Александрийский горотдел милиции обратился 31-летний местный житель, который сообщил, что 15-летний житель населенного пункта проник в его автомобиль, откуда похитил автомагнитолу«. Это что, раскрытие? Когда сам потерпевший указывает милиционерам на соседского подростка?

«В Александрийский городской отдел милиции поступило сообщение из больницы о том, что с травмой в виде забоя грудной клетки за медицинской помощью обратился 67-летний местный житель. Предварительно установлено, что 26-летний александриец нанес мужчине телесные повреждения во время ссоры«. Ах, сколько же сил пришлось приложить, чтобы пенсионер назвал знакомого, который его побил.

«В Александрийский городской отдел милиции с заявлением о краже обратился 65-летний местный житель, который сообщил, что после посещения его дома 38-летней родственницей, исчез мобильный телефон«. Да что вы говорите? Сразу указал подозреваемую родственницу? Небывалое раскрытие.

Судя по таким сообщениям, складывается впечатление, что живешь не в украинской Александрии, а каком-нибудь тихом английском поселке с населением в две тысячи жителей, где главная новость года — заснувший на улице перепивший пастух. Я хочу жить в таком городке.

А еще — в городе, где милиция реально борется с наркоторговлей, коррупцией, посягательствами на бизнес и уличными грабежами. А когда, не сумев взять ситуацию в руки, Дьяченко пытается поднять бурю в стакане радостными реляциями о раскрытии «преступлений века», это смешно.

Стыдно осознавать, что милицией руководит человек не умеющий банального — держать слова, что, кстати, весьма важно при работе как с уголовниками, так и простыми гражданами. Ведь слово — это, прежде всего, авторитет.

Только приехав работать в наш город, Дьяченко согласился на интервью. Вот оно. Поскольку беседа сохранилась в диктофонной записи, я готов предоставить ее любому, чтобы не было сомнений, что текст — это отражение сказанного, в нем нет никаких журналистских вольностей, только расшифровка. И каково же было мое удивление, когда сначала пресс-служба, а затем Дьяченко высказались, что интервью недовольны. «В нем что-то неправда, перекручено?» — ошеломленно спросил я. — «Нет». — «А что же?» — «Ну, зачем вы писали о зарплате, о детях, о кадрах, о требованиях?».

Еще больше удивляясь, я продолжаю спрашивать: «Вы понимали, что это интервью? Вы видели, что у меня в руках подготовленные вопросы? Вы осознавали, что перед вами журналист? Вы обратили внимание на работающий диктофон?» Ответы: да, да, да, да. Так в чем вопрос? Не понимаю.

Не понимаю и вранья, которое звучало во время беседы, но в готовый текст интервью не вошло, потому что я посчитал это рабочими моментами. Вот этот фрагмент:

Корр.: Есть больной вопрос, хорошо, если мы его обговорим сразу, потому что потом возникнут проблемы. Вопрос работы с прессой. Я могу его задать в общем: «Как вы собираетесь работать с прессой», вы ответите: «Да, собираюсь, конечно, приходите».

Дьяченко: Это рабочие фразы…

Корр.: Да, это будет ни о чем. Значит, возьмем такую проблему: когда что-то случается, надо по горячим следам получить комментарий. Можно ли будет позвонить вам и получить такой комментарий?

Дьяченко: Если это не будет вредить уголовному производству, его раскрытию, и не будет выдачей следственной тайны — да. То есть, в общих чертах, конечно, я вам смогу объяснить. Но то, что касается моментов оперативной работы, поверьте, есть случаи, в которые я вас не могу посвящать. Потому что если все будут об этом знать, они будут обходить то, что мы будем делать, понимаете…

Корр.: К примеру, есть такие моменты, когда мы узнали, что допустим где-то произошло убийство. И мы звоним и говорим: «Здравствуйте, Сергей Юрьевич. Вот, стало известно, что в таком-то микрорайоне произошло убийство». Могли бы вы в таких случаях дать опорные данные: улицу, приблизительное время, пол убитого — мужчина или женщина.

Дьяченко: Ну, конечно. Это не является тайной, да, — где было совершено преступление, в отношении кого оно было совершено. Тайной является механизм преступления: каким способом оно было совершено, как совершено. Вот в это, конечно, я вас в любом случае не смогу посвятить.

Какие только хорошие слова… И каким враньем обернулось. Фыркающий конь мне нравится, но фыркающий начальник милиции, которому просто предлагаешь дать комментарий для работы — совсем не хорошо. Предупреждаю, что впредь запросы о совершенных преступлениях я буду отправлять не вам, уважаемый начальник Александрийского ГОВД, а начальнику областного УВД Анатолию Витюку. Пусть это будет дольше, но без фырканья. Александрия — не конюшня, а такой же город, как и другие.

Наш город помнит и будет помнить таких начальников милиции, как Харитоненко, Кравченко, Жиленко, Волков, Колыбелкин. Авторитетные интеллигенты, офицеры, умевшие держать дисциплину и слово. Отвечавшие за слово. И как плачевно на их фоне выглядят потуги человека, впервые в жизни ставшего начальником горотдела и пытающегося показать, кто в городе хозяин не преступникам, а обычным горожанам. Которые не сделали ничего противозаконного и рассчитывают на такое же к себе уважительное отношение, которого ищет в этой жизни Сергей Юрьевич.